Айзек Азимов - Край Основания [Академия на краю гибели]

В Совете возникло недоуменное молчание, и он быстро добавил:

– Ага, никто из вас не сообразил этого. Ну, ладно, неважно! А теперь я пошел. Нельзя терять времени.

– Подождите, – сказала Деларме, в третий раз почуяв инициативу. – Что вы намерены делать?

Джиндибел слегка пожал плечами.

– Зачем вдаваться в детали? Чем меньше Совет знает, тем меньше Анти-Мулы и им подобные будут беспокоить его.

Он сказал это, как если бы безопасность Совета была его первейшей обязанностью. Он наполнил этим свой мозг и показал его.

Это должно было польстить им. А главное – удовлетворение, полученное им, может удержать их от размышлений, знает ли точно Джиндибел, что намерен делать.

Вечером Первый Спикер разговорился с Джиндибелом наедине.

– Вы были правы, – сказал он. – Я не мог помочь вам. Я видел, что вы рассматриваете мое заявление как ошибку. Я давно хотел поставить Деларме на место, запретить ей узурпировать мою роль, и стереть с ее лица эту вечную улыбку.

Джиндибел мягко заметил:

– Мне кажется, надо было сказать об этом в частном разговоре, а затем подождать моего возвращения…

– Тогда я не смог бы стукнуть ее. Я понимаю, что это жалкий мотив для Первого Спикера.

– Это не остановит ее, Первый Спикер. Она будет продолжать интриговать ради этого и, возможно, по веским причинам. Я уверен, есть кое-кто, кто будет доказывать, что я должен отказаться от этого назначения. Нетрудно будет доказать, что Спикер Деларме – лучший мозг Совета и будет лучшим Первым Спикером.

– Лучший мозг – на Совете, но не вне его, – проворчал Первый Спикер.

– Она не видит других врагов, кроме Спикеров. Ее вообще нельзя было делать Спикером. Послушайте, а если я запрещу вам брать с собой женщину-хэмиш? Это маневр Деларме, я знаю.

– Нет, нет, причина, которую я выдвинул, чтобы взять хэмиш, истинная.

Эта женщина будет системой раннего оповещения, и я благодарен Спикеру Деларме, что она подтолкнула меня к этой мысли. Я убежден, что женщина-хэмиш окажется очень полезной.

– Ну, тогда ладно. И между прочим, я тоже не солгал. Я искренне убежден, что вы выполните все, что нужно, и положите конец кризису – если вы можете верить моей интуиции.

– Думаю, что могу верить, потому что я согласен с вами. Я обещаю вам, что бы ни случилось с вами, я вернусь. Я вернусь, чтобы стать Первым Спикером, чтобы там не делали Анти-Мулы и Спикер Деларме.

Говоря это, Джиндибел излучал удовлетворение. Почему он так рад, так настаивает на этом путешествии? Честолюбие, конечно. Прим Палвер однажды проделал такую штуку и Стор Джиндибел хочет доказать, что он тоже может это сделать. После этого никто не откажет ему в должности Первого Спикера. Но нет ли тут чего-то большего, чем честолюбие? Соблазн сражения? Неопределенный энтузиазм человека, которого всю взрослую жизнь держали в рамках тайной тропы на отсталой планете?

Он не вполне разобрался в причинах, но знал только, что очень хочет лететь.

После того, что Тревиз назвал «микропрыжком», Янов Пилорат впервые в жизни наблюдал, как яркая звезда постепенно выходит на орбиту. Четвертая планета Сейшел, их теперешнее место назначения, увеличивалась в размерах более медленно.

Компьютер смоделировал карту планеты и представил на переносном экране, который Пилорат держал на коленях.

Тревиз с апломбом человека, повидавшего в свое время десятки планет, сказал:

– Янов, еще слишком рано напряженно наблюдать. Мы сначала пройдем через приемную станцию, а это может оказаться утомительным.

Пилорат поднял глаза.

– Это, конечно, чистая формальность.

– Так-то это так…

– Но ведь сейчас мирное время!

– Конечно. Это означает, что нас пропустят. Но сначала займутся экологической проверкой. Каждая планета имеет свой баланс и не хочет его нарушать. Поэтому они, разумеется, проверят корабль на предмет нежелательных организмов или инфекций. Это разумная предосторожность.

– Но, мне кажется, у нас нет ничего такого.

– Да, но они сами хотят удостовериться в этом. Не забывайте, также, что Сейшел – не член федерации Основания, так что у них наверняка будет некоторый крен назад, чтобы доказать свою независимость.

Прибыл маленький корабль для инспекции, и сейшелский таможенник вошел к ним на борт. Тревиз говорил быстро и отрывисто, вспомнив свои армейские дни.

– «Далекая Звезда», с Терминуса. Бумаги корабля. Невооружен. Частное судно. Мой паспорт. Один пассажир. Его паспорт. Мы туристы.

Таможенник был в нарядной форме, в которой доминировал малиновый цвет.

Щеки и верхняя губа были гладко выбриты, по обеим сторонам подбородка торчали пучки разделенной надвое короткой бородки.

– Корабль Основания? – спросил он, произнося эти слова очень не правильно. Тревиз остерегся поправлять его или даже улыбнуться. В Галактическом Стандартном было столько диалектов, сколько планет. Но, коль скоро люди понимали друг друга, диалекты не имели значения.

– Да, сэр, – сказал Тревиз. – Корабль Основания. Частная собственность.

– Очень приятно. Ваш фрахт, пожалуйста.

– Мой – что?

– Ваш фрахт. Что вы везете?

– А… мой груз. Вот предметный список. Только личная собственность. Мы здесь не для торговли. Как я уже сказал, мы просто туристы.

Таможенник с любопытством огляделся.

– Не слишком ли усовершенствованный корабль для туристов?

– По стандартам Основания – нет, – сказал Тревиз с добродушным юмором. – Я обеспечен, и могу себе это позволить.

– Не намекаете ли вы, что я мог бы обогатиться? – таможенник быстро взглянул на Тревиза и затем оглянулся назад.

Тревиз помедлил, интерпретируя смысл слов, и тут же наметил курс действия.

– Нет, – сказал он, – я не имею намерения подкупать вас. У меня нет для этого причин, да и вы не выглядите человеком, которому можно дать взятку – даже если бы я намеревался это сделать. Если желаете, можете, осмотреть корабль.

– Не требуется, – сказал таможенник, выключая свой карманный записывающий аппарат. – Вы уже проверены на контрабандную инфекцию, и у вас все в порядке. Корабль поручен длинным радиоволнам, которые послужат вам посадочным лучом.

Он ушел. Вся процедура не заняла и пятнадцати минут.

Пилорат тихо спросил:

– Он не наделает неприятностей? Может, он и в самом деле рассчитывал получить взятку?

Тревиз пожал плечами.

– Чаевые таможенникам стары, как Галактика, и я охотно дам их, если он предпримет вторую попытку. Но, я думаю, он предпочитает не связываться с кораблем Основания. Старая мэр, спаси господи, ее сморщенную шкуру, сказала, что имя Основания защитит вас и меня повсюду, куда бы мы ни поехали, и она не ошиблась. Это может нам помочь и в дальнейшем.

– Он, кажется, узнал все, что хотел.

– Да, но он был достаточно любезен и проверил нас сканирующим лучом. При желании он мог бы обойти корабль с ручным аппаратом, и это заняло бы несколько часов. Он мог засунуть нас в полевой госпиталь и продержать там несколько дней.

– Что?! О, мой дорогой друг!

– Не расстраивайтесь. Он этого не сделал. Мог бы, я думаю, но не сделал. Это значит, что мы можем спокойно осуществлять посадку. Я предпочел бы спуститься на тяготении, это заняло бы пятнадцать минут, но я не знаю, где разрешенные для посадки места, и не хочу причинять неприятности. Мы пойдем по радиолучу, а это довольно долго, потому что мы пойдем по спирали через атмосферу.

Пилорат выглядел довольным.

– Но это же великолепно, Голан. Мы пойдем достаточно медленно, чтобы следить за планетой? – он поднял переносной видеоэкран с изображением слабо увеличенной карты планеты.

– Как положено. Мы пойдем ниже слоя облаков со скоростью несколько километров в секунду. Это не бог весть какое наблюдение, но планетографию вы определите.

– Отлично! Великолепно!

Тревиз сказал задумчиво:

– Я вот думаю, если мы пробудем на Сейшел-планете достаточно долго, нужно ли переводить корабельные часы на местное время?

– Я полагаю, это зависит от того, что мы собираемся делать. Как вы думаете, Голан, что мы будем делать?

– Наша задача – найти Гею, но я не знаю, сколько времени это займет.

– Мы можем перевести наши наручные часы, – предложил Пилорат, – а корабельные оставить как есть.

– Годится! – сказал Тревиз, разглядывая планету. – Больше ждать нечего. Сейчас я настрою компьютер на предписанный нам луч, и пусть он пользуется гравитационными двигателями для имитации обычного полета.

Янов, смотрите, что мы можем обнаружить.

Он задумчиво изучал планету, пока корабль спускался по гладко выправленной гравитационной кривой.

Тревиз никогда не бывал в Союзе Сейшел, но знал, что за последнее столетие Союз был стойко недружелюбен по отношению к Основанию. Тревиз был удивлен – и слегка испуган – тем, что они так быстро прошли таможню.